Служба Великой субботы в храме Гроба Господня символически изображает Страсти Христовы, Погребение и Воскресение Иисуса Христа. Сам вынос Святого Света символизирует выход из Гроба «Света Истинного», то есть воскресшего Иисуса Христа. В отношении выносимого из Гроба Огня сами участники церемонии — греческие и армянские священнослужители — используют не слово «Огонь», а «Свет».


В V—VII веках в Иерусалимской Церкви, согласно армянскому переводу иерусалимского Лекционария, пасхальное бдение (то есть вечерня и литургия Великой субботы) начиналось с древнего обряда возжжения вечернего света. Однако начиная с IX века источники сообщают уже не просто о благословении вечернего светильника, но о схождении Благодатного Огня как о чуде. Об этом свидетельствуют латинский паломник Бернард Монах (867), митрополит Кесарии Каппадокийской Арефа (начало X века), клирик Никита (947), папа Урбан II (XI век), игумен Даниил Паломник (начало XII века), арабский историк Аль-Масуди (X век), Рауль Глабер (1048) «История», Фульхерий Шартрский (1101) «Иерусалимская история: Деяния франков» и др. Характерной особенностью средневековых описаний является то, что возжигаются лампады, висящие над Гробом (или стоящие на Гробе), но в самом Гробе в этот момент никого нет: патриарх и народ находятся снаружи, иногда даже вне храма. Более позднее сообщение о том, что «зажигаются паникадила над гробом Божиим невидимо», принадлежит иеродиакону Сергиевской лавры Зосиме (1420). Поскольку над Кувуклией изначально крыши не было, то и выполнена она была в виде отдельной постройки.

Среди свидетельств XIX—XX веков важными представляются слова бывшего министра Народного просвещения Авраама Сергеевича Норова (1835) и архиепископа Благовещенского и Тындинского Гавриила (Стеблюченко) (1968), потому что они говорят о том, что происходило непосредственно внутри Гроба.


Самое раннее из дошедших до нас описаний оставил, по-видимому, латинский паломник Бернард Монах. В 867 году, будучи очевидцем, он записал в своем «Итинерарии»: В Великую Субботу, накануне Пасхи, на утреннем церковном служении во храме Гроба Господня, по пропетии: «Кирие, элейсон» (Господи, помилуй!) — Ангел нисходит и возжигает лампады, висящие над Гробом Господним. Патриарх передает этот Огонь епископу и наконец всему народу, дабы всякий мог засветить этот Огонь в своем доме. Нынешнего Патриарха зовут Феодосием (863—879); он призван на это место за своё благочестие. «Itinerarium Bernardi, monachi franci»

Митрополит Кесарии Каппадокийской Арефа пишет в начале X века, в послании к эмиру Дамасскому: "Эмир Иерусалима стоит около Святого Гроба при запечатанном им же самим входе, а христиане стоят вне храма Святого Воскресения и восклицают Господи помилуй. Тогда внезапно является молния и кандила возжигаются; от этого света берут все обитатели Иерусалима и зажигают огонь." "

Никита, клирик византийского императора Константина VII Багрянородного, пишет ему в 947 году: "Премудрый же архиепископ со своим клиром и с Агарянами, спешил к Святому Гробу Господню, и заглянув туда, как только узнал, что сияние Божественного Света ещё туда не появилось, вместе с погаными Агарянами запер Божественный Гроб, и высоко воздев на восток Моисеевские руки свои, непрерывно с христоименным народом молился Богу всяческих. А около шестого часа дня, воззрев на Божественный Гроб Спасителя, видит божественное светоявление: ибо чрез (придел) ангела ему доступен вход в дверь." «Рассказ Никиты клирика царского». гл.4

В начале XII века игумен Даниил, впервые описавший Благодатный огонь на русском языке, так говорит о самом моменте схождения: "И когда минул девятый час и начали петь проходную песнь «Господу поем», тогда внезапно пришла небольшая туча с востока и стала над непокрытым верхом той церкви, и пошел дождь небольшой над Гробом Святым, и смочил нас хорошо, стоящих на Гробе. И тогда внезапно воссиял Свет Святой в Гробе Святом: вышло блистание страшное и светлое из Гроба Господня Святого." «Житие и хождение игумена Даниила из Русской земли». 

Знаменательный случай произошел в 1579 г. Владельцами Храма Господня являются одновременно представители нескольких Христианских Церквей. Однако священникам армянской церкви, вопреки традиции, удалось подкупить султана Мурата Правдивого и местное градоначальство, чтобы те позволили им единолично праздновать Пасху и принимать Благодатный Огонь. По призыву армянского духовенства, со всего Ближнего Востока в Иерусалим приехало множество их единоверцев, дабы одним отметить Пасху. Православные вместе с Патриархом Софронием IV были удалены не только от Кувуклии, но и вообще из Храма. Там, у входа в святыню, они и остались молиться о схождении Огня, скорбя об отлучении от Благодати.
  Армянский Патриарх молился около суток, однако чуда не последовало. И вот в один момент с неба ударил луч, как это обычно бывает при снизшествии Огня, и попал точно в колонну у входа в Храм, рядом с которой находился Православный патриарх. Из колонны во все стороны брызнули огненные всплески и зажглась свеча у Православного Патриарха, который передал единоверцам Благодатный Огонь. Это был единственный случай в истории, когда схождение произошло за пределами Храма, фактически по молитвам Православного, а не армянского первосвященника. "Все обрадовались, а православные арабы от радости стали прыгать и кричать: "Ты еси един Бог наш, Иисус Христос, едина наша истинная вера - вера православных христиан" - пишет инок Парфений.

  На анфиладах построек прилегающих к храмовой площади находились турецкие солдаты. Один из них, по имени Омир (Анвар), увидев происходящее воскликнул: "Единая вера Православная, я - христианин" и спрыгнул вниз на каменные плиты с высоты около 10 метров. Однако юноша не разбился - плиты под его ногами растопились как восковые, запечатлев его следы. За принятие христианства мусульмане казнили храброго Анвара и пытались соскоблить следы, столь явно свидетельствующие о торжестве Православия, однако им это не удалось, и приходящие в Храм до сих пор могут видеть их, как и рассеченную колонну у дверей Храма. Средняя из трёх колонн на левой стороне портала главного входа Храма Воскресения Христова рассечена вертикальной трещиной длиной около полутора метров. Расширяясь и углубляясь, трещина идёт от середины колонны вниз, достигая у основания примерно 7—8 см в ширину и глубину. Тело мученика Анвара было сожжено, однако греки собрали останки, которые до конца XIX века находились в женском монастыре Великой Панагии.
  Турецкое начальство разгневалось на самонадеянных армян, и поначалу даже хотело казнить иерарха, но позже смиловалось и постановило ему в назидание о случившемся на Пасхальной церемонии всегда следовать за Православным патриархом и впредь не принимать непосредственного участия в получении Благодатного Огня. Хотя власть давно сменилась, обычай сохраняется до сих пор.
 (Впрочем, это была не единственная попытка мусульман, отрицающих Страсти и Воскресение Господне, воспрепятствовать схожденияю Благодатного огня. Вот что пишет известный исламский историк ал-Бируни (IX-X вв.): "...однажды губернатор приказал заменить фитили медной проволокй, надеясь что лампады не загорятся и само чудо не произойдет. Но тогда же когда огонь сошел, медь загорелась".

Симеон Лехаци, посетивший Иерусалим по ходу своего длительного (1608—1619) паломничества, записал в своих «Путевых заметках», что однажды Святой Свет «сжёг верхушки мраморных колонн по обе стороны двери», не упоминая при этом о трещине:
"Сказали, что когда-то остались такие нищие богомольцы снаружи, не впустили их за входную плату, мол, давайте полностью, и так остались они лишенными [света]. Но когда появился свет, он сперва устремился для нищих наружу и сжёг верхушки мраморных колонн по обе стороны двери. Многие видели это и воздали славу Богу. До сих пор видны места, охваченные огнём. Сообщили об этом хондкару, и он, поражённый, послал в Иерусалим указ и грамоту с налатлама о том, что, если нищие не будут иметь [денег] и поклянутся, что не имеют, впустить их внутрь, чтобы они не лишились света. И мы также своими глазами видели обожжённые и почерневшие колонны. Этот указ о чудесном свете вырезан на каменной плите дверей [церкви] Воскресения, эта грамота написана по-мусульмански." 

Иеромонах Ипполит (Вишенский) во время путешествия по Востоку (1707—1709) посетил Иерусалим и оставил свидетельство: «А в церкви стали урмене, по своему еретицкому научению спевают, кричат и с процесиею ходят, просят от Бога Огня. Пришла тая година, в кий час огонь от Гроба Господня исходит». 

Русский старообрядец Иоанн Лукьянов, совершивший паломничество в Святую землю в 1710—1711 годах, записал греческую версию предания, в которой описываются обстоятельства возникновения трещины колонны Храма. Из расчёта времени паломничества Лукьянова (1710—1711 годы) и указанной им давности происшедшего («24 рока тому уже де прошло») события, сопутствовавшие раскалыванию колонны, могут датироваться примерно 1686 годом (1710?24=1686).

В современном переложении наблюдений Лукьянова (2005 год) появление трещины датируется 1579 годом, с упоминанием правившего тогда Османской империей султана Мурада Правдивого. В книге излагается та же канва событий: недопуск православного Патриарха (Софроний IV, 1579—1608); вынужденное моление перед входом; удар молнии, после которого одна из колонн дала трещину, из которой вышел огонь, от которого возжёг свои свечи Патриарх, а от него все православные и остальные, пришедшие в храм; исповедание мусульманина Омира с последующей его мученической смертью и сжиганием тела на площади перед храмом. Составители сборника также связывают с этим событием обычай арабов прыгать, кричать, шумно и громко славить Бога в этом храме каждую Великую субботу.

Доцент кафедры библеистики Киевской духовной академии УПЦ, специалист по эпиграфическим памятникам Израиля, кандидат богословия протоиерей Олег Скнарь считает, что «трещина в колонне более древняя, нежели приписываемая ей легенда об Огне», и за сотни лет колонна могла подвергнутся такому повреждению в связи с землетрясениями, пожарами, нападениями завоевателей и т. п. Протоиерей Олег Скнарь считает, что сказания, связанные о благодатным огнём, представляют интерес для исследований «в качестве апокрифического литературного наследия». По его мнению, «эволюционируя, идея о том, что из колонны что-то „вышло“, принимала разные повествовательные формы: от выхода мучеников во сне патриарха, до чудесного выхода огня…».


Свидетельство очевидца оставил известный русский писатель и бывший министр Народного просвещения Авраам Сергеевич Норов. Он посетил Палестину и в своей книге, «Путешествие по Святой земле в 1835 году», изданной в 1838 году, пишет: В часовню Гроба Господня вошли за митрополитом, только один из греческих епископов, архиерей армянский (недавно получивший на это право), Русский консул из Яффы и мы трое путешественников. За нами затворились двери. Никогда неугасающия лампады над Гробом Господним, были уже потушены, одно слабое освещение проходило к нам из храма сквозь боковыя отверстия часовни. Эта минута торжественна: волнение в храме утихло; все исполнилось ожидания. Мы стояли в приделе Ангела, пред отваленным от вертепа камнем; один только митрополит вошёл в вертеп Гроба Господня. Я уже сказал, что вход туда не имеет дверей. Я видел, как престарелый митрополит, склонясь пред низким входом, вошёл в вертеп и повергся на колени пред Святым Гробом, пред Которым ничего не стояло и Который совершенно обнажен. Не прошло минуты, как мрак озарился светом, — и митрополит вышел к нам с пылающим пучком свечей. А. C. Норов «Путешествие по Святой земле в 1835 году»


Архиепископ Гавриил (Стеблюченко), архиепископ Благовещенский и Тындинский с 20 января 1967 года по 15 августа 1968 года был секретарём Русской Духовной Миссии в Иерусалиме в сане иеродиакона:
— Вы видели, как сходит Пасхальный огонь?
— Да, я видел два раза. Тогда ещё был жив архиепископ Антоний (Завгородний). И когда в Великую Субботу Патриарх вышел с Благодатным огнём, мы не стали от него зажигать, а быстро, вместе с владыкой Антонием, нырнули в Кувуклию Гроба Господня. Один грек забежал, владыка и я, и мы увидели в Гробе Господнем синего, небесного цвета огонь, мы брали его руками и умывались им. Какие-то доли секунды он не жёг, но потом уже приобретал силу, и мы зажигали свечи.
— Огонь прямо на этом камне горит?
— На камне, и все лампады горят, и весь камень покрыт огнём.
А миру это всё равно! Как вы думаете, почему так получается, что люди так мало внимания уделяют этому ежегодному чуду?
Это надо видеть! Я тоже, если бы не видел, сомневался. Но я увидел сам, горит огонь, и мы умываемся. Сплошной камень, мрамор, и весь покрыт огнём. Ни копоти нет, ничего, просто горит огонь и всё.
Алексей Сагань «Беседа с епископом Благовещенским Гавриилом. Святая земля, Благодатный огонь»